Микаэль побледнел. Он даже не подумал о дочери, когда Эрика излагала их стратегию, и Пернилла явно полагала, что он чист, как свежевыпавший снег.
Первая глава напоминала своего рода объявление войны, и Блумквист заявлял об этом прямо, без обиняков. За последние двадцать лет шведские журналисты, специализирующиеся на экономике, постепенно превратились в группу некомпетентных мальчиков на побегушках, преисполненных чувства собственного величия и утративших способность к критическому мышлению. Сделать последний вывод автора побудил тот факт, что многие из них раз за разом довольствовались передачей высказываний директоров предприятий и биржевых спекулянтов, без малейших возражений даже в тех случаях, когда сообщались ложные сведения. Подобные репортеры либо столь наивны и доверчивы, что их следовало бы отстранить от работы, либо — и это гораздо хуже — сознательно изменяют долгу журналиста критически исследовать материал и снабжать общественность правдивой информацией. Блумквист утверждал, что ему часто бывает стыдно, когда его называют экономическим журналистом, поскольку при этом его ставят на одну доску с людьми, которых он вообще отказывается причислять к журналистам.
— Этого я делать не собираюсь. Я полностью выполнила задание в соответствии с контрактом, который мы заключили с Блумквистом. Эта работа закончена. Речь идет о том, что лично мне хочется продолжить расследование. Я согласилась бы работать даже бесплатно.
«Ты что, даже на часы не научилась смотреть?» — приветствовал он ее раздраженно.
Ему вспомнились слова Хольгера Пальмгрена, сказанные, когда тот направлял девушку к нему: «Каждому человеку необходимо дать шанс».
Внука Александра звали Хенриком, и он сократил фамилию до Вангер. Он развивал торговлю с Россией и создал маленький торговый флот, чьи шхуны в середине XIX века ходили в Балтию, Германию и центр сталелитейной промышленности — Англию. Хенрик Вангер-старший внес разнообразие в семейное дело, основав достаточно скромный горный промысел и некоторые из первых в Норрланде металлургических заводов. Он оставил после себя двух сыновей, Биргера и Готфрида, которые и основали клан Вангеров-финансистов.