Они стояли и смотрели друг на друга, а потом Чо сказала, — Ну…
«Уродливый шрам, напоминание о трагическом прошлом, портит в остальном очаровательное личико Гарри Поттера, чьи глаза…»
— Вы преподаёте? Хмури, это — ученик? — пронзительно вскрикнула профессор МакГонагалл, роняя книги на пол.
— Я же сказал, что это была шутка, — ответил Джордж. Он подошёл к Фреду, взял письмо из его рук и стал привязывать его к ноге ближайшей сипухи. — Ты начинаешь говорить как наш дорогой старший братец, Рон. Продолжай в том же духе, и тебя назначат префектом.
Гарри лежал на верхнем ярусе над Роном, уставившись в брезентовый потолок палатки, через который время от времени просачивался свет от фонаря какого-нибудь лепрекона, пролетающего над палатками, и представлял самые лихие пируэты Крама. Ему не терпелось сесть на собственную «Молнию» и попробовать Финт Вронского… Почему-то Оливеру Вуду, несмотря на все его извивающиеся диаграммы, толком не удалось объяснить ему, как выполнять этот приём… Гарри представил себя в мантии с фамилией на спине, услышал громогласный рёв стотысячной толпы в ответ на возглас Людо Бэгмэна: — Представляю вам… Поттера!
— Кто его знает, — отозвался Рон. — Ладно, Гарри, я побегу, а то опоздаю к Биннсу. Пока.