Конца завтраку не предвиделось. Стали заходить посетители, — они здоровались со стариком Дюруа, ахали при виде Жоржа и, поглядев искоса на молодую женщину, лукаво подмигивали, как бы говоря: «Ай да Жорж Дюруа, молодчина! Какую жену себе подцепил!»
— Послушайте, — тихо сказала она. — Я больше ни о чем не буду с вами говорить, никогда. Только приходите ко мне, Жорж. Видите, я уже не говорю вам «ты». Но жить без вас — это выше моих сил, выше моих сил. Это чудовищная пытка. Днем и ночью я чувствую вас, вы всегда у меня перед глазами, я храню ваш образ в своем сердце, в своем теле. Вы точно дали мне какой-то отравы, и она подтачивает меня изнутри. Я больше не могу. Нет. Не могу. Смотрите на меня только как на старуху, — я согласна. Я нарочно напудрила волосы, чтобы вы увидели меня седую, — только приходите, приходите хоть изредка, как друг.
— Господин Дюруа! Господин Форестье уже про вас спрашивал. Не угодно ли вам, господин Дюруа, пройти к господину Форестье?
Высвободившись резким движением, она пошла к выходу, и он не удерживал ее более.
Дю Руа подлетел к нему с таким видом, точно хотел сбить его с ног.
— Гляди-ка, правда, красивый малый? Если он захочет меня за десять луидоров, я не откажусь.