— Я кое-что надумала, — сказала она, — но это довольно трудно объяснить.
Он чувствовал, что она здесь, совсем близко от него, в этой движущейся закрытой и темной коробке, которую лишь на мгновение освещали уличные фонари. Сквозь ткань одежды он ощущал теплоту ее плеча и не мог выговорить ни слова, ни единого слова: мысли его были парализованы неодолимым желанием заключить ее в свои объятия.
— Гарсон, дайте мне «Французскую жизнь»! — крикнул он.
Но при взгляде на нее казалось, что мечты ее идут еще дальше, казалось, что она думает о таких вещах, о которых никогда не осмелилась бы заговорить.
Послышался одобрительный смех, глаза у всех загорелись.
— Ты не знаешь примерно, сколько у него может быть?