Смитбек медленно проехал мимо дома, свернул на Сто тридцать восьмую улицу, обогнул квартал и еще раз внимательно изучил обстановку.
«Неправда, – подумал про себя Фэрхейвен. – Я уже добился успеха. Я – Ленг. Или, вернее, я тот, кем он должен был быть. Только мои усилия позволят довести работу Ленга до совершенства...»
– Это частное мероприятие, офицер, – не пытаясь скрыть враждебности, произнес Медокер. – Прошу прощения, но вам придется уйти. Мы не нуждаемся в дополнительной охране...
О'Шонесси направился к стеклянному кубу и остановился в заднем ряду зрителей. Некоторые из них шептались, иные делали все, чтобы подавить смех, а часть покачивала головами, выражая свое неодобрение. Одна из дам отчаянно махала рукой, призывая охранника. Увидев, что среди них находится полицейский, зеваки расступились, открывая путь представителю правоохранительных органов.
Звук приближающихся шагов окончательно привел его в себя. Послышался скрип, из прямоугольного отверстия ему в глаза ударил нестерпимо яркий сноп света. Только теперь Смитбек смог увидеть, что лежит на цементном полу в небольшой комнате с каменными стенами и металлической дверью. Как ни странно, но свет пробудил у него проблеск надежды. Журналист даже начал испытывать нечто очень похожее на благодарность.
– Неужели? – небрежно бросил Смитбек и, пытаясь скрыть свой интерес, отпил виски. Журналист прекрасно знал, какой оборот неожиданно принимают «самые безумные» теории Пендергаста.