В кабинете повисла мертвая тишина. Нора вдруг ощутила, что ей необходимо присесть. Некоторое время никто из них не произнес ни слова. До Норы из какого-то немыслимого далека доносились шум уличного движения, телефонные звонки, шаги в коридоре. Перед ее мысленным взором постепенно вставала полная картина их открытия: тоннель, тридцать шесть расчлененных трупов и страшное послание из позапрошлого века.
Его взгляд остановился на фигуре, стоящей в центре зала. Прикрывающая ее белая ткань настолько истлела, что большая часть покрывала свалилась на пол. В полутьме фигура казалась Смитбеку очень странной. Она имела совершенно необычные, чуждые глазу формы. Лишь подойдя ближе, журналист понял, что это. Перед ним на возвышении стоял небольшой плотоядный динозавр. Образец сохранился просто на диво. На костях еще остались куски окаменевшей плоти, были видны окаменевшие внутренние органы, а в некоторых местах сохранились даже большие куски кожи. А на коже виднелись очертания перьев.
Представьте весь мой ужас, дорогой коллега, который я испытал, когда на мое запястье упала свежая капля. Это случилось в тот момент, когда я отрывал промокательную бумагу от листа.
Капитан поднялся и нажал на кнопку внутренней связи.
– Через парк к Музею естественной истории, пожалуйста, – сказал Пендергаст водителю. Как только машина отъехала от тротуара, агент ФБР повернулся к О'Шонесси и спросил: – Как получилось, что ирландец-полицейский стал любителем итальянской оперы?
Боже! Как он это сделает? Надо будет выдрать документ у этого сукина сына О'Шонесси.