В девять тридцать он потребовал счет и, наслаждаясь бодрящим осенним воздухом, направился пешком в музей. Смитбек даже не заметил, когда начал насвистывать. Журналист оставался оптимистом, несмотря на то что ему еще предстояло уладить свои отношения с Норой. Если он доставит ей желанную информацию на серебряном блюде, то это будет прекрасным шагом к примирению. Не может же она злиться на него вечно. Ведь у них так много общего. Им уже доводилось пережить хорошие и плохие времена. Если бы у нее был не такой бешеный нрав...
– Да, кстати. Не хотите ли составить мне компанию?
– Проходите, – сказал коп. – Здесь не на что глазеть, приятель.
Нора стояла над металлическим столом, постоянно переводя взгляд с экранов мониторов на безжизненное тело Смитбека и обратно. Она сняла зажимы и перевязала рану. Кровотечение в конце концов прекратилось. Но организму уже был нанесен огромный урон. Аппарат, следящий за уровнем кровяного давления, издавал непрерывный тревожный писк. Нора посмотрела на пластиковый пакет с соляным раствором – он был почти пуст. Кроме того, катетер оказался слишком тонким. Даже при полном пакете невозможно было компенсировать потерю жидкости достаточно быстро.
Пендергаст говорил все это монотонно, словно комментировал открывающуюся перед его внутренним взором картину.