— Евгения Александровна! — окликнул чиф. — Мы еще не договорили!
— Да-а? — довольно спросила Ольга, но тут же насторожилась. — Это когда я в больнице лежала, он к тебе шлялся?
Напустив на лицо соответствующую суровость, открыла дверь.
— А мама мне в детстве делала горчичники… — внезапно вспомнил он.
— Потому что я — босс! — сообщил он. — А босс звучит гордо!
Сотрудников — вот странно! — долго уговаривать не пришлось. Через несколько минут все очутились в просторном кабинете начальника. Народ галдел и с молодым аппетитом опустошал фуршетный стол. Я несколько минут помнила о контроле над весом, но — старость не радость, склероз, сами понимаете, — и я с удовольствием присоединилась к общему пиру. Из спиртного здесь было шампанское, вино, водка: похоже, рабочий день на сегодня закончен… Я прислонилась к подоконнику с полной тарелкой и бокалом в руках. Народ хихикал, флиртовал и сплетничал. Музыка была достаточно громкой, чтобы можно было обсуждать соседа и одновремен-но улыбаться ему в лицо. Кое-кто уже пританцовывал. Официанты кида-лись коршунами на всякого, у кого обнаруживалась пустая емкость для пития. Я нашла глазами чифа. Рядом с ним стояла длинноногая устрои-тельница всего этого безобразия, улыбаясь в свой бокал. Андрей Юрье-вич вел оживленную беседу с ней и еще с парочкой таких же симпатичных девах. Леночки на вас нет! М-да, я-то что тут делаю, среди этой… оран-жереи? Хочешь быть всегда молодой и стройной — держись старых и тол-стых! Пойти покурить, что ли?