«Ну и пускай такой-то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», — думал он.
— Руби его! Я приказываю!.. — прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда-то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
— Видно, и на том свете господам одним жить, — проговорил один.
— J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы, ] — сказал Пьер.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.