— Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
— Ведь это Анферовы должны быть, — сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. — Господи помилуй, господи помилуй, — прибавил он привычным басом.
К десяти часам утра 2-го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
— Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
— Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал, ] — были первые слова, которые понял Пьер.