— Чувствую, вы теперь поняли, с кем имеете дело?
— Слушаюсь, ваше величество,— Писец пододвинул к себе чистый лист бумаги, обмакнул в чернильницу перо.
Отец Оськи все еще сидел на земле, потирая шею, но к нему уже вернулся дар речи.
На это раз Жака зашвырнуло в просторную комнату мрачного замка. Это была, скорее всего, библиотека, о чем говорили стеллажи вдоль гранитных стен, доверху забитые древними свитками и самыми разнообразными научными трудами. В гигантском камине на вертеле зажаривалась кабанья туша. Юноша повертел головой. Он стоял за спинкой кресла, в котором сидел Ариэль.
— Нет,— помотал головой окончательно сбитый с
— Я? — опешила княгиня, забыв даже возмутиться на столь панибратское обращение.