Я стоял в коридоре и думал, что успею завтра дописать. Не хотелось идти в отдел, просто не хотелось. Гнусная каморка, два на два, без окна, вечно электричество включено. Бывшая кладовка. В прошлом году я сам попросил Марка, чтобы он посодействовал получить мне эту каморку. Сказал, что могу писать только в полном одиночестве. Марк посодействовал, и я ходил, как будто мне орден дали. Марк тоже радовался. У всех был просто отдел, в одной комнате все сидели — и редактор отдела, и сотрудники. А у нас был кабинет редактора отдела и сам отдел, моя каморка. На эту каморку многие претендовали, а отдали мне. Тогда я очень этим гордился. Поставил туда письменный стол, два стула, две полки на стену повесил. Больше ничего не влезло, даже вешалка, так что верхнюю одежду я оставлял в кабинете у Марка. Это не имело значения, от кабинета Марка у меня тоже ключи были. А от моей каморки — только у меня. Мне все завидовали. Я сказал завхозу, что мне нужна табличка на дверь, он обещал заказать. Но всё не заказывал и не заказывал. Наш завхоз — как раз из тех, кто понятия не имеет об организованности. Потому до сих пор и завхоз. Мужику под пятьдесят, наверное, а он всё завхоз. Я бы таких сразу увольнял. Или вообще на работу не принимал. Потому что если до сих пор не смог ничего в жизни добиться, то уже и не сможет. Не работник. Я больше к завхозу не обращался. Зачем мне, чтобы разговоры пошли? Я попросил Володю нарисовать простую табличку, на бумажке, он сразу нарисовал. Володя хороший художник, так что табличка получилась не хуже, чем у других. Многие завидовали, что у меня отдельное помещение. И мне там сидеть нравилось, я действительно не люблю, когда во время работы народ без конца вокруг мельтешит.