Александра молчала и думала, что вот этого от мужа она никак не могла ожидать. Впрочем, он всё время делал что-нибудь такое, чего от него никто не ожидал, даже она.
Странно, но тогда я не сразу заметил, что она опять не со всеми, опять немножко в стороне, опять из другого круга.
Мне захотелось ударить Марка. Всё-таки он бывает очень неприятным. Это его хихиканье себе под нос… И словечки эти якобы простонародные — раз плюнуть, проще пареной репы… И Марк всегда говорит не «кофе», а «кофий». Знает, что правильно говорить — «кофе», но говорит всё равно неправильно. Вроде как шутит. Это тоже неприятно. Когда достигаешь определённого положения, так и вести себя надо соответственно. Незачем всем подряд свою демократичность показывать. И о Главном незачем так болтать. Может, для него что Главный, что его секретарша — всё равно, но болтать незачем. Тем более — говорить, что кто-то отказался от угощения Главного, а с секретаршей чай пьёт. Марк, конечно, из такого круга, что ему наплевать, как на его болтовню может посмотреть Главный. Но болтать всё равно незачем.
— А пойду-ка я тоже домой. Тесто успею поставить. Завтра пирожков напеку, к обеду успею. Ты с яблоками любишь, моя дорогая? Или лучше ещё какие-нибудь?
Александра нашарила на столике свою любимую ручку и старательно вывела над зачёркнутым названием: «В Калифорнии морозов не бывает».
— Кося! — заорала под окном Славка. — Кося, ты чего закрылась? Кося, открывай немедленно!