Голос девушки оказался неожиданно скрипучим и не слишком приятным.
Это, выходит, Анджей — Отец, Талька — Сын… а я?
Становясь ничем. И рядом лежал кухонный нож с насквозь проржавевшим лезвием.
Я одернул накидку, прижал к боку трепыхающегося Болботуна и зашлепал к ближайшему, так сказать, кормилищу. И поилищу, поскольку у крыльца дома торчало два бака из желтого металла, где что-то булькало; и три пивных бочки.
Бредун осторожно коснулся ножа кончиком пальца, после выдернул его из земли и стал рассматривать, уперев острием в ладонь и аккуратно поддерживая сверху.
— Что? — выдохнула Инга. — То, что вы расскажете?