Когда мой надувшийся сын оставил нас с Баксом наедине, я скинул рюкзак с плеч, опустился рядом с ним на землю и посмотрел на Бакса снизу вверх.
Он глядел в этот пересыхающий ручеек и старался не вспоминать.
Пока он не разрывал кокон. И уходил, оставляя за спиной корчащиеся обрывки — разбитую посуду тел, лопнувшие нити отношений, треснувшие черепки судеб, шелуху жизней в запекшейся крови.
— Кому это — вам? — через силу улыбнулся Талька. — Я ведь с тобой пойду. Осточертело ждать… чужие мы тут, всем чужие, вот как Вилиссу при смерти застали, так и влипли по уши. А между собой мы — свои. Ты, я да папа. Так и понимай, дядя Бакс, что никуда тебе от меня не деться. Утром и соберемся. Тучи вот разгоню сперва, чтоб под дождем не шлепать — и ноги в руки!
— Склеим… — печально усмехнулась Вилисса. — На учение время нужно. Нет у нас времени, и ничего у нас нет. Может, и впрямь надо было ждать, пока родится Йери-ер, Белая Старуха. Разве что…
Тем не менее, костюмчик на молодом человеке был безукоризнен (при ближайшем рассмотрении Инга засомневалась, такой ли уж гость молодой и такой ли уж человек?), а лак штиблет сиял первозданным глянцем.