Толпа содрогнулась. Каждый звук, произнесенный Белым Страничником, нашел в плотной людской массе своего человека — личного, лишь ему предназначенного! — и интонации Страничника удивительно совпали эмоционально с поведением паломников.
— Попадись мне под руку обормот из местных задушевных, — цедит сквозь зубы постепенно закипающий Бакс, — я ему такую Благодать устрою! До полного отдохновения…
Господи! Сейчас эта туша взгромоздится на стол, и…
Мгновение они смотрели друг на друга — Сын и Зверь, глаза в глаза, человеческие в змеиные — и вот Зверь уже делает шаг, и еще один шаг, пока неистовая сила черного взгляда не поднимает звериное тело в воздух, со всего размаха ударяя оземь, и еще, и еще, и…
— Так, с тобой все ясно… Ты честный трудолюбивый горожанин, ты можешь быстро приколотить вешалку и отремонтировать телевизор. А я вот, как лентяй и оболтус- гуманитарий, предпочитаю диван с книжкой. Ты не тратишь время попусту, а я трачу. И я читал — не помню уже где — что ни одна природная ведьма не может умереть под крышей. Под крышей, Бакс!.. Кроме того, она будет мучиться до тех пор, пока не передаст свой дар, или что там у нее внутри, кому-нибудь другому по наследству.
Добро творили, и зло творили. Творили вроде поровну, как и все люди, да только злое — оно заметнее…