…Слова с двойным дном; грустное эхо веселья, горький вкус пива…
Слезы набегали ей на глаза, она моргала, стряхивая блестящие капли с ресниц, и все равно видела плохо.
— Ты знаешь, Баксик, — поддержал его я, — твои последние слова… Грубовато, конечно, но, в общем, верно. А ты, Талька?
— Ну что, все знают, по какому поводу собрались? — осведомился он.
Инга выронила забинтованную руку Йориса, так и не завязав окончательно узел перевязки — Йорис зашипел, хотел было что-то сказать, но сдержался — и стала всматриваться в человека, приближавшегося к хутору.
…Злосчастный хутор нашелся, как по заказу. Еще с первой секунды, когда мы только выволокли лодки на берег и решали, ставить или не ставить палатку — Талька сразу взял след и двинулся по нему напористо и целеустремленно, вроде хорошего сеттера. Я только диву давался и временами трогал карман рюкзачка, где у меня среди прочего барахла болтался походный топорик с заново выправленной заточкой. Вот спросите меня, спросите — зачем я взял с собой эту штуку, да еще полночи провозившись над его упрямым лезвием? — спросите меня, или нет, лучше не спрашивайте, потому что я вам все равно не отвечу.