— Точно, — ответил Олли. — Но я думаю, это неразумно…
— Нет, — прошептал кто-то, и этот звук разнесся вдруг, отражаясь эхом, словно шорох листьев в полумраке октябрьского вечера. — Нет-нет-нет…
Я нажал кнопку рукояткой швабры, мотор взвыл, и дверь заскользила вниз: коснулась сначала самого толстого щупальца, того, что ползло в направлении Майрона, сдавило его, потом порезало. Брызнула черная жижа. Щупальце бешенно забилось, заметалось по складу словно огромный невероятной толщины кнут. Потом вдруг сплющилось, скользнуло под дверь и исчезло. Остальные тоже начали отползать.
Дверь поднялась на два фута, потом на четыре, и в открывшемся проеме я увидел прямоугольную площадку, очерченную желтыми полосами, которые уже в трех футах от стены исчезали в невероятно плотном тумане.
— Вы слушаете и не слышите! Слышите и не верите! Кто из вас хочет выйти наружу и убедиться самостоятельно? — Она обвела взглядом всех собравшихся, потом посмотрела на меня. — И что вы предполагаете делать, мистер Дэвид Дрэйтон? Что, вы считаете, можно сделать?
— Если вы нам не верите, мистер Нортон, это ваше дело. Я вам подскажу, что вы можете сделать. Вы выйдете через главный вход и пройдите за магазин. Там гора пустых банок из-под пива и бутылок от содовой. Мы с Нормом и Бадди выставили их туда сегодня утром. Вы прихватите пару бутылок, и мы убедимся, что вы действительно там были. Если вы это сделаете, я обещаю, что первый сниму и съем свою рубашку…