– Меня хотели усыпить за очень злой и глупый поступок, до самого Релата, – тяжело выдавил Эйм. – Лайл дал мне еще один шанс. Теперь я здесь, на правах младшего. Твоя комната. Душ.
– Отсюда поподробнее, – чуть отстраняясь, выговорил он. – Что, не только мне?
– Куда удрали эти гнусные погодники, будут им и град, и шквалистый ветер, – не унималась госпожа Энзи. – Толком не могут на завтра прогноз составить, а нос дерут – словно будущее прозревают! Я бы у них перед казнью уточнила, с кого такую красоту лепили, – задумчиво добавила она. – Мало того, что сложен, как бог, так еще и взгляд нечеловечески умный. Даже проникновенный… не мог так хорошо начудить Хо…
Третий прощупал прут до самого пола, удобно уперся ногами в два соседних и резко рванул. Потом еще и еще. Длинный стержень загудел, едва ощутимо подался и упруго вернулся на прежнее место. Сидда снова на полу и ей плохо. Очень плохо. Попробовал тянуть непрерывно, срывая спину и хрустя… нет, это пол. Йялл даже не сразу поверил, что прут царапнул пол и подался, не стремясь более вернуться в свою отметину – проплешину на тонком слое пыли В глазах было совсем темно от прилива крови, но он не отвлекался и тянул.
– Если не далее пары метров от себя – да, полностью.
Мы дружно ввалились в рубку, занятую Тиэрто, изливающим безмерные страдания на скучающих и покорных слушателей – Риана, Ялитэ и Лимму. Он жаловался на свою бесполезность – снави лучше, упоминая еще и бестактность, неумение строить модели, неуживчивость и прочие многочисленные несовершенства. Слушали, и правда, внимательно и не перебивая, но очень по-разному. Риан радовался возвращению старого знакомого и терпел его сомнения и вздохи привычно. Лимма восхищенно наблюдала своего кумира в лекарском деле, которому можно все простить. Ялитэ хищно надеялся пополнить штат Академии, пока прочие айри не влезли в дело и не умыкнули гения на свои нужды.