– Да, думаю, справлюсь, Дед и Ника меня научили, – кивнула Яли. – Я запомнила.
Как она вообще живет, нервы все снаружи… Ох, не для Вечных с их жуткими опытами подобная кожа! Третий решил отдать ей свою рубаху и обнаружил, что девочка против – даже почти напугалась. Может, в рубахе он не такой ужасный? Или эта хрупкая человечка считает, что он ведает это странное, свойственное ее миру, – стыд наготы? Сколько мыслей, и все новые. К Первому надо идти, хотя тот уже и так прислушивается, чует, что у брата есть необычное на душе.
Ноги, вопреки осторожности и рассудку, переступили неуверенно и, преодолев сопротивление осторожного рассудка, понесли все быстрее по длинному прямому коридору, слишком хорошо и подробно наблюдаемому. И остановились лишь у двери загона Второго. Спит? Нет, думает. Ему тоже горько и тяжело. А вот Сидда укрылась «одеялом», подкатилась под теплый бок и тихонько, спокойно дышит. Жива!
– Пожалуй, ты прав, и тебе можно рискнуть поверить, – пожала она плечами. – Разведчик… чей же? Никогда не встречала говорливых волвеков, да к тому же огромных. Ты такой не один?
Риан чуть кивнул, когда старый айри в центральном коконе предоставил ему слово.
Я покладисто кивнула и пошла. Тихушник, как все долгожители, хоть столько выдавить из него удалось. Ничего, попозже дожму. Рябь догнала в коридоре и накатила мерзостью. В голове закопошились вязкие нудные мысли.