Он слушался автоматически, с трудом разбирая смысл некоторых действий. Удивило то, что братья не ощутили боли. Вожак до сих пор знал, что всякий укол несет яд, но, оказывается, и это знание ошибочно. Ника быстро и ловко – как она сказала? – обработала раны. Первый чуял, что стало лучше. Много лучше.
Идти вверх трудно, не шуметь – еще сложнее. Зато в свободную от работы голову лезут самые нелепые воспоминания. Вот хоть та же милая и умная Рила, до какого униженного скулежа доводит Ринка, серьезного и сдержанного волвека, – лязгнул зубами Йялл, зависая на двух лапах. Нащупал опору, отдышался и двинулся дальше.
Их погнали по старой дороге вдоль гор, как скот. Пощелкивая кнутами, покрикивая из седел на усталых рабов. Обсуждая цену за тот или иной «товар». Ее не надеялись продать с выгодой. Тощая, с трудом пережившая свое первое сиротское лето: ее отец и брат ушли с оружием, когда позвали. Мама не осилила зиму. А она зачем-то уцелела.
Нож кинул совсем мальчишка, сосредоточенный, зеленовато-серый от страха. И все же – исполнивший волю своего хозяина, выраженную в коротком движении его ладони.
– Вы никогда не были наверху, – виновато кивнул Йялл. – Рила первое время очень боялась того, что мир огромен и не имеет стен. Потом ей стало в пустыне нравиться. То есть Эйм… не помню я ее номер, девочки. Да и едва ли это важно.