— Действительно, — соглашается Эдмонд Уэллс, вспоминая отрывок из своей «Энциклопедии» о кузнецах с горы Синай. — Жители деревень настолько ценили их, что порой даже приковывали в кузницах, чтобы у мастеров не было искушения присоединиться к другим племенам, где бы им больше платили. Раньше кузнецов даже меняли на выкуп или дарили в знак признания союза.
Я говорю «Пэнсон» и получаю в обмен коробку. Сгорая от любопытства, спешу ее открыть. Там находится крест величиной с ладонь, в верхней части которого имеется полукруглая дужка из прозрачного стекла и цепочка, чтобы вешать его на шею. Ниже три колесика с выгравированным на каждом буквой.
— Теперь я понимаю, почему ты корчишь рожицу, когда я называю тебя сморкмуха. Это как если бы ты называла меня гамбургером.
— Это не только освобождает от комплексов, вас еще и уважают. Но… люди всегда хотят выглядеть «добрыми». Это не доброта, а манерность. Все цивилизации, которые делали маленькие скатерти, сладкие пирожные и эмалированную посуду, были уничтожены теми, кто делал дубинки, топоры и стрелы. Вот реальность Истории. И те, кто отказывается это понять, заплатят дорогую цену. Этот мир не для хлюпиков. Если вам нравится вышивать крестиком, лучше сразу бросьте божественные лекции. Бог войны расхаживает между нами.
Сморкмуха мечется из стороны в сторону, недовольная, что я смеюсь над ней. Она показывает мне тонкий язычок бабочки, гримасничает и вертит глазами. Я ее передразниваю, тоже показываю ей язык, а затем отправляюсь дальше, не обращая на нее внимания.
— Богиня любви обошлась с тобой несправедливо, от замечательного города, который ты построил на острове, ничего не осталось, — шепчет мне Мата Хари.