Я осторожно коснулся лба девочки, держащейся за юбку. И она скрылась в ее складках без следа. Необыкновенно мордастого Ваньку выудил из юбки с другой стороны. Коснулся и его. И лбы у обоих были не жаркие, обыкновенные.
— А с чего ж это? — спрашивала мать, пока я разглядывал ее пятнистые бока и грудь.
Был вечер. Демьян Лукич держал маленькую лампочку и освещал застенчивого Ваньку. Рот у него был вымазан манной кашей. Но звезд на нем уже не было. И так все четверо прошли под лампочкой, лаская мою совесть.
— Ты что же это ругаешься? Это какие же порядки — ругаться?
Уютнейшая вещь керосиновая лампа, но я за электричество!
— Зачем, зачем вы так говорите? Ах, Сергей Васильевич, я — жалеючи вас.