— Без которых нам не обойтись, как ни колотись, — усмехнулся Отец Учащегося. — Я же с тобой, бестолковым кафиром, рискую властью над целым миром!
— Дайте-ка я, люди, — кашлянул Тигран и отстранил нас с дзедом. Он поднял с пола старый истёртый до белизны футляр и, шоркнув ладонями о штаны, тихонько положил в мягкое синее суконное нутро саксофон — будто боялся разбудить его. Потом он взял футляр…
Из-за ширмы выскочили два охранника с дубьём и растерялись. Долг велел им бросаться на толпу, но почему-то очень не хотелось.
В итоге Лёвушка раздулся, как мячик, и задрёмывал, роняя ручки на пузико. Ирочка тоже задрёмывала, но как-то иначе — задумчиво, что ли. А я чувствовал себя мухой, которая медленно тонет в очень вкусном варенье.
— Да, это был большой город, — протянул Шаддам с чуть уловимой тоской в голосе. — Даже сейчас он произвёл бы впечатление…
Над пустыней дрожало марево, и потому пустыня временами становилась похожа на текущую воду.