— И этого языка я тоже не знаю… — сокрушённо сказал Шаддам. — Никогда не предполагал, что могу оказаться в таком положении.
Никогда не делайте ничего простого и практичного, если есть способ сделать это сложным и прекрасным.
Ты на той дачке не был? Нет? А чего так? Ага, ладно, тогда рассказываю…
Описывать дальнейшее мне сложно: хотя бы уже потому, что мне не всё говорили, а сам я не всё понимал. Я не обижаюсь, нет, не об этом речь. Просто кое-что от меня ускользнуло, а спросить теперь уже… скажем так: надо прикладывать усилия.
— Что делает в сахре нахуда-судовладелец? — удивился брат Маркольфо и несколько раз подпрыгнул, чтобы привести в порядок затёкшие ноги.
Самурай Катаоки Цунэхару пришёл в себя от плавного покачивания. Над ним было небо, подёрнутое белёсыми полосатыми облаками, и медленно плывущие лапы гигантских деревьев. Солнце, похоже, садилось. Он пошевелился и попытался приподняться, но оказалось, что руки его крепко связаны за спиной. Но тем не менее кто-то, уловив его движения, приподнял ему голову и что-то подоткнул под плечи. Теперь Цунэхару понял, что лежит на дне лодки, запелёнатый в шкуры, и смотрит в безучастное немолодое узкое лицо человека с веслом. Лицо — наконец-то! — было нормальным, а не надоевшим европейским. Сам человек одет был в простую, без украшений и орнаментов, кожаную накидку с капюшоном.