– Дама, может, и побоялась бы, – сказала Шая, – но я нет.
– Брандон Бездочерний, – отрезала Игритт. – Ты будешь слушать или нет?
– Оборотень! – угрюмо сказал Эббен, обращаясь к Полурукому.
– Скоро я буду греметь твоими костями, Полурукий. Я выварю твое мясо и сделаю себе панцирь из твоих ребер. Я буду гадать на твоих зубах и хлебать овсянку из твоего черепа.
Огонь светился в ночи на склоне горы, как упавшая звезда, – но был краснее звезд и не мигал, только вспыхивал ярко и снова превращался в тусклую, слабую искру. В полумиле впереди и двух тысячах футах выше, прикинул Джон, – как раз там, откуда хорошо видно всякое движение на перевале.
Орел сел на выступ скалы и торжествующе закричал.