— Это было бы весьма неразумно. Ты рискуешь отморозить попу.
— Лучше не пытайся, — сказала она, давясь от смеха, — я предупреждаю тебя, что если…
Его грубая отповедь явно смутила Кэтрин, но она не отвела взгляда. Тед невольно восхищался ее самообладанием и достоинством, с которым она отреагировала на его беспощадно резкие слова.
Боковым зрением Зак наблюдал, как она уходила, гордо расправив плечи и вызывающе вздернув подбородок. Ну что ж, это не первая и, наверное, не последняя потеря в его жизни. А потому, полностью выкинув Джулию Мэтисон из головы, он постарался сосредоточиться на том, что говорил Том Брокоу в новостях, от которых его отвлекла выходка своенравной пленницы. Зак был абсолютно уверен в том, что, пока он пытался ее успокоить, Брокоу что-то говорил о Доминике Сандини. Хотелось бы ему знать, что именно. Где-то через пару часов должен быть еще один, последний выпуск новостей или хотя бы беглый обзор событий дня. Поудобнее устроившись на диване и положив ноги на кофейный столик, он стал ждать. Воспоминания о тощем, никогда не унывающем итальянце с его вечной бесшабашной ухмылкой вызвали у Зака невольную улыбку. Из множества людей, с которыми свела его судьба за всю тридцатипятилетнюю жизнь, только двоих он мог без всяких оговорок назвать своими друзьями — Мэтта Фаррела и Доминика Сандини. Эти двое были удивительно не похожи друг на друга — финансовый магнат международного класса и мелкий воришка. Дружба с Мэттом основывалась на десятках общих интересов и глубочайшем взаимоуважении.
— Как только он позволит мне… нет… скорее, как только смогу. Я… Мне нужно идти. Пообещайте, что никому не расскажете об этом звонке.
Дверь захлопнулась и, судорожно прижав к груди пледы и пальто, Джулия наблюдала за тем, как, немного пробуксовав, «блейзер» двинулся вперед. Затаив дыхание и бормоча какие-то бессвязные молитвы, она шла следом. Бросив испуганный взгляд на бурные свинцовые воды речушки, Джулия попыталась определить ее глубину. Но когда почти трехметровая жердь вырвалась у нее из рук, не достигнув дна, страх перерос в панический ужас.