Ее изумленному взгляду предстали два сверкающих темно-синих снегохода.
— Твой друг — Доминик Сандини, — торопливо заговорила она, пытаясь выиграть время и хоть немного прийти в себя, — он не умер. Передавали, что ему лучше и он наверняка поправится. — Я уже слышал об этом.
Она могла бы оставить его умирать там, на берегу. А если такой поступок был несовместим с моральными устоями дочери священника, то могла бы довезти его до дома, уложить в постель, забрать машину и позвонить в полицию из ближайшего телефона-автомата. Но она этого не сделала. Потому что верила, действительно верила в его невиновность. Заку захотелось сжать ее в объятиях и рассказать, как много его значит для него. Ему хотелось снова и снова видеть ее теплую улыбку и слышать непритворно веселый, заразительный смех. Но больше всего хотелось снова почувствовать теплоту и податливость ее губ, целовать и ласкать ее до тех пор, пока они оба полностью не утратят контроль над собой, и тогда он сможет отблагодарить ее за доверие тем единственным, что у него осталось, — своим телом.
— Этот твой ученик, который разговаривает басом — Джо Боб Артис, кажется, — он ужасно беспокоится о тебе.
— Если тебя не устраивает мое предложение, — стальным голосом отпарировала Маргарет, — то я не запрещаю тебе устроиться куда-нибудь официанткой или подыскать подходящего сутенера. К сожалению, на сегодняшний день это единственные поприща, на которых ты можешь себя проявить.
— Если я наконец научусь читать, то первым делом осуществлю свою давнюю мечту, — смущаясь, сказала Дебби.