С каждой минутой вера Джулии в то, что ей все-таки удастся вырваться из плена, крепла и придавала все новые и новые силы. Но радость от столь долгожданной свободы почему-то омрачали воспоминания о безысходной тоске и непритворном отчаянии человека, от которого она так стремилась убежать. Мысль о том, что хладнокровный убийца никогда бы не смог испытывать такое сильное горе от гибели своего сокамерника, отравляла радость от вновь обретаемой свободы.