— А ты? Теперь твоя очередь. Где же ты на самом деле провел детство, если не на ранчо?
— Уверен, что, по ее мнению, у нее на то были очень веские причины. Я ведь тебе уже говорил, что постоянно напоминал ей о покойном муже и обо всем том, чего она от него натерпелась.
Теперь самоконтроль окончательно изменил Заку. Впившись жадным поцелуем в нежные и податливые губы, он раздвинул их языком, одновременно развязывая шелковые тесемки кимоно и сбрасывая его на пол. Ему хотелось видеть, обонять и ощущать все великолепное тело Джулии.
— В самом деле? — раздался в ответ насмешливый голос. — А я-то думал, что ты надеешься на то, что мы заблудились.
Потому что в эту минуту открылась дверь черного хода и в комнату вошла Джулия.
Зак был настолько поглощен собственными мыслями, что не сразу понял, что женщина, лежащая в его объятиях, плачет, и та влага, которую он чувствует на своей груди, — отнюдь не пот, а слезы. Сердце его сжалось от почти непереносимой боли, и он попытался разжать объятия и освободиться, оставив Джулию лежать на ковре, но ее изящная рука продолжала мертвой хваткой цепляться за его плечо, а лицо по-прежнему оставалось крепко прижатым к его груди.