— Может быть, — первой начала Джулия, — ты объяснишь мне, почему смотришь на меня так?
— Я умираю от голода, — медленно кивнул Зак, и Джулия застыла от того интимного смысла, который, несомненно, прослеживался в его словах и в том, как они были сказаны.
— Пойду принесу вина, — сказал он и, прежде чем Джулия успела возразить, поднялся с дивана и вскоре вернулся с бутылкой и двумя бокалами на длинных ножках.
— Уже лучше. Когда я проснулся, то чувствовал себя картофелиной, запеченной в собственной кожуре.
— Тогда в чем же дело? — голос Зака звучал совершенно невыразительно, но в нем появились какие-то новые, незнакомые нотки. — Или, может быть, я не достоин об этом спрашивать?
— Да уж, так спустило, что дальше некуда, — согласился Зак, похлопывая по покрышке и стараясь не оглядываться назад. — Жена пыталась предупредить меня, что эта проклятая…