Лицо его исказила гримаса, и Скарлетт поняла, что сказала что-то не то. Он снова отвернулся и стал смотреть в окно.
Мозг ее работал, как часы. Холодный расчет сам собой подсказывал выход. Она вспомнила Ретта — его ослепительную белозубую улыбку, смуглое лицо, насмешливые черные глаза, бесстыдно раздевающие ее, ласкающие. Ей вспомнилась душная ночь в Атланте в конце осады, когда они сидели на крыльце у тети Питти, укрытые летней тьмой, и она снова почувствовала его горячую руку на своем локте, снова услышала его голос: «Никогда еще ни одна женщина не была мне так желанна, и никогда еще ни одной женщины я не добивался так долго, как вас».
«Так ведь ты и кинулся, — в бешенстве подумала Скарлетт. — Если бы не мои руки…» — Ну вот мы и восстановили истину — почти всю, кроме причины, побудившей вас пойти на это. А теперь, может быть, вы скажете мне, почему вы хотели надеть на меня брачные цепи?
— Пойдете, но без удовольствия, когда узнаете, какие они запрашивают проценты. Красавица моя, в деловом мире крепко наказывают за нечестную игру. Вам бы следовало не вилять со мной.
— Я это знаю. — Миссис Мид улыбнулась в темноте и сунула свою тощую ручку в руку доктора. — Но уж пусть лучше это будет правдой, только бы ни один волос не упал с вашей головы.
— Все равно спасибо. Вы были очень любезны, что поговорили со мной, и я рада, что вы поддерживаете меня насчет Уилла и Сьюлин, хотя.., хотя очень многие не одобряют их брака.