— Демократы никогда не вернутся к власти. Они только злят янки и тем самым все больше отдаляют тот день, когда могли бы вернуться. Они только попусту мелют языком да разъезжают по ночам в балахонах ку-клукс-клана.
— Да. Разве вы не рады? Хочу дать вам возможность побыть наедине с остатками вашей совести.
При этих словах в глазах его загорелся такой дикий огонь, что Скарлетт в испуге, отступила.
Он был великолепно одет в новый костюм и пальто с пелериной, лихо свисавшей с широких плеч. Глаза их встретились; он сорвал с головы шляпу и склонился в низком поклоне, прижав руку к безукоризненно белой гофрированной сорочке. Белые зубы ослепительно сверкнули на смуглом лице, глаза дерзким взглядом прошлись по ней, охватив ее всю — с головы до ног. — Дорогая моя миссис Кеннеди! — произнес он, шагнув к ней. — Моя дражайшая миссис Кеннеди! — И громко, весело расхохотался.
— Они и в самом деле никогда никому не помогали и не споспешествовали, — огрызнулась Скарлетт. — Ох уж эти полушотландцы-полуирландцы!
Мысленно Скарлетт вернулась на многие годы назад, к тому жаркому дню в Таре, когда серый дым стлался над распростертым телом в синем мундире, а на верху лестницы с саблей Чарльза в руке стояла Мелани. Скарлетт вспомнила, как подумала тогда: «Какая глупость! Ведь Мелани этой саблей даже взмахнуть не могла бы!» Но сейчас она знала, что, случись такая необходимость, Мелани ринулась бы вниз по лестнице и убила бы того янки — или была бы убита сама.