— Собственно, к вам-то все это какое имеет отношение? — спросила она. — Это мое дело и дело Эшли, а не ваше. Он пожал плечами.
— И вы поможете засадить их в тюрьму? Но ведь это же были ваши друзья! Они взяли вас в свою компанию, когда выпускали железнодорожные акции, на которых вы заработали тысячи.
Коньяк ударил ей в голову — перед глазами поплыли круги и все стало нипочем. Какой смысл лгать ему? Он, казалось, всегда мог прочесть ее мысли.
— Нет? Вы не говорите мне настоящей причины. Дело же не в девичьей застенчивости. Так в чем же?
— На здоровье вам вроде бы жаловаться не приходится.., ну, а что до ада, так его, может, и нет.
Внутри дом был обставлен сообразно желаниям Скарлетт: толстые красные ковры покрывали пол от стены до стены, на дверях висели портьеры темно-красного бархата и повсюду стояла самая новомодная мебель из черного полированного ореха с затейливой резьбой, не оставлявшей и дюйма гладкой поверхности, обитая такой скользкой тканью из конского волоса, что дамам приходилось садиться крайне осторожно, дабы не соскользнуть на пол. Повсюду висели зеркала в золоченых рамах и стояли трюмо — такое множество только в заведении Красотки Уотлинг и можно увидеть, небрежно заметил как-то Ретт. Промежутки между ними заполняли офорты в тяжелых рамах — иные футов восемь длиной, — которые Скарлетт специально выписала из Нью-Йорка. Стены были оклеены дорогими темными обоями, и при высоких потолках и вишневых плюшевых портьерах на окнах, загораживавших солнечный свет, в комнатах всегда царил полумрак.