— Нет уж, — возразил я. — Мы Хогбены. Только и всего.
— Хорошо бы вы от нас отвязались, — говорю. — Вы и ваша комиссия.
— Гомункулы, хм… Говоришь, он когда-то был рудокопом?
— Ну, какое воспоминание у тебя самое первое?
— Не наделай бед! — пригрозила мамуля, и тут мы услышали, как в мезонине дедуля заворочался. Порой дедуля не двигался неделями, но в тот вечер он был прямо-таки живчик.
— Это крошка Сэм, — объяснил я. — Мамуля его успокаивает. Он уже перестал.