– Я надеюсь, вы знаете чего добиваетесь? – прошептала Аунда.
Майро пожевал еще чуть-чуть. Он потыкал себя пальцем. Как и говорили свиноподобные, он чувствовал боль, но ему было безразлично. Все, что его заботило, это стремление остаться на Луситании. Возможно, вместе с Аундой.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда мэр Боскуинха поднялась по ступеням личной резиденции епископа в Соборе. Дон и донна Кристианы были уже там и выглядели весьма удрученно. Епископ Перегрино, наоборот, пребывал в полном довольстве собой, Ему всегда нравилось и льстило, когда лидеры правления и религии собирались под его крышей. Для него не имело значения, что именно Боскуинха была организатором этого посещения и настояла, чтобы оно прошло у епископа. Перегрино наслаждался чувством причастности к сильным мира сего, чувством хозяина колонии. Хотя уже к концу совещания всем стало ясно, что подлинные хозяева колонии отнюдь не они.
Здесь жил ее муж, Жак, хозяин сотен рыболовных судов, мастер фиорда.
Дон Кристиан хитро ухмыльнулся и склонил голову.
– Собственные слова называют тебя лгуньей. Ты говоришь о том, как они, люди Луситании, нуждаются в тебе. Но ты живешь среди нас. И тебе предстоит прожить всю жизнь среди нас. Готова ли ты принести себя в жертву нам, или же ты не чувствуешь себя частичкой нашей общины?