– Говорящий, я не могу сказать этого ни на каком языке.
Квим тяжело дышал, неожиданно он повернулся и стал в изумлении оглядываться по сторонам, затем начал пробираться сквозь толпу. Никто не заговорил с ним, хотя все провожали его глазами. Если бы Новинха оспорила обвинение, они бы поверили ей, застыдили бы Говорящего за приписывание дочери Ос Венерадос подобных грехов. Но она не отвергала обвинений. Она слышала, как собственный сын оскорбил ее бранным словом, и ничего не сказала. Это была правда. Теперь они слушали, затаив дыхание. Некоторые из них имели непосредственное касательство, им не терпелось узнать, кто был отцом детей Новинхи.
Понимаешь, она сама вышла за Махроса Рибейру. В этом и есть самонаказание.
– Сейчас такое опасное время, Эндер. Я хочу, чтобы с нами был Петр.
– Не будь болваном, – сказал Эндер, – я представляю тебя четвертой чуждой расе. Ты же хотел быть зенологом, не так ли? Она знает тебя, Майро.
Женщина осталась жить, так как общество было слишком развращенным и продажным, чтобы уберечь себя от нарушения законов.