– Я тоже рад вас видеть, кем бы вы ни являлись.
Я как-то не подумал о политическом значении появления кентавров здесь, в городе. Означало ли это начало переговоров или говорило об обыкновенном предательстве? Как правило, я пропускаю подобные рассуждения мимо ушей. Меня преследует романтическая глупая мысль – если я начну упорно игнорировать политиков, политики станут игнорировать меня. Можете не сомневаться, кое-чему я научился, пять лет участвуя в убийстве людей во имя политиков. Не распространяйтесь об этом на Холме, но я – как и большинство тех, кто там не живет, – в глубине души стою на стороне Слави Дуралейника. Если ему удастся совершить невозможное и устоять, он сломает хребет правящим классам двух величайших королевств современности. Для Каренты это может означать крушение государства и либо возвращение императорского семейства из ссылки, либо эволюцию в совершенно новую и уникальную государственность, основанную на расовом плюрализме.
Садлер сделал вид, что изумился. Почему? Объяснять он не стал, а просто осклабился. У парня оказались гнилые зубы.
– Давай-ка пока не будем торопиться, Гаррет, – предложил Садлер.
– Чем могу быть полезен, сэр, мадам? Он ухмыльнулся, словно заранее зная ответ. Это племя водит близкое знакомство со смертью.
Карга, смахивающая на бабушку нашего проводника, подала Торнаде маленький кожаный мешочек, и тот мгновенно исчез в складках одежды моей подруги.