Джейк вытянул руки, уперся ладонями в занозистую калитку и толкнул. Повернувшись на ржавых скрипучих петлях, калитка медленно отворилась. За ней оказалась неровная кирпичная дорожка. Дорожка вела к крыльцу. Крыльцо – к двери. Наглухо забитой досками.
– Кто это? – спросил Джейк негромко. Ему не хотелось спугнуть незваного гостя: зверек очаровал его. – Какие красивые глаза!
Весь день – долгий, страшный, повергающий в смятение, наполняющий то радостью, то ужасом таинственный день – сгустился и выплеснулся раскатами оглушительного заливистого хохота. Джейк повалился на стул, запрокинув голову и хватаясь за живот. Он смеялся до слез, до хрипоты; едва он начинал успокаиваться, ему всякий раз попадалась на глаза какая-нибудь строчка из доброжелательного критического отзыва мисс Эйвери – и его опять расхватывало. Он не видел, как отец подошел к двери, озадаченно и настороженно поглядел на него и вновь удалился, покачивая головой.
Эдди кивнул, оглядываясь широко раскрытыми глазами.
В дверном проеме в глубине кухни вдруг возник всклокоченный бородач. Пониже плеча вновь прибывшего болтался окровавленный, грязный желтый шарф.
– Господи Иисусе, как мне это сделать? – спросил Эдди Сюзанну.