Сейчас, приближаясь к дверям раздевалки, Джейк почувствовал, как в нем вспыхивает прежняя дурманящая надежда, расцветает кружащая голову уверенность, что дверь откроется не в полутемный чулан, хранящий лишь стойкие запахи зимы – сукна, резины, мокрого меха, – а в какой-то иной мир, где он сможет выздороветь.Что на пол класса ляжет ширящийся клин горячего слепящего света, и в блекло-голубом какЕГО глазакак старые джинсы небе закружат птицы. Ветер пустыни дохнет ему в лицо, взъерошит волосы, осушит нервную испарину на лбу.