– Оставь… меня… в покое, – раздельно произнес Джейк.
Если Роланд заметил сторожевые проволоки – ловушку куда более хитрую и коварную, чем следующая, – вероятно ли, что он проглядел фонтан? Джейк допускал такую возможность, но не особенно в нее верил. Ему казалось более вероятным, что Роланд обрушил фонтан нарочно, чтобы успокоить Режь-Глотку и, возможно, заставить его сбавить ход. Мальчику не верилось, будто Роланду по плечу пройти за ними по этому подземному лабиринту (в непроглядной тьме даже стрелок оказался бы бессилен идти по следу), но его подбадривала мысль о том, что, стараясь сдержать свое обещание, Роланд, может быть, избежал смерти.
Едва Эдди ступил на пешеходную дорожку, как пустоты его тела, словно холодная вода, затопил страх, и молодого человека одолели сомнения: уж не совершил ли он чрезвычайно опасную ошибку? С твердой земли казалось, мост покачивается еле-еле, но стоило очутиться на нем, и Эдди тотчас почувствовал, что стоит на маятнике самых больших в мире часов. Движение было очень медленным, но постоянным, а амплитуда колебаний намного превосходила ожидания. Поверхность пешеходной дорожки, наклоненная минимум на десять градусов влево, изобиловала трещинами. Под ногами хрустели рыхлые горки бетонной пыли, и слышался постоянный басистый скрип – это терлись друг о друга коробчатые сегменты. Темнеющий на фоне неба город за мостом неспешно кренился то вправо, то влево, как нарисованный горизонт в самой медленной на свете видеоигре.
При крушении одно крыло отлетело и лежало в тридцати ярдах от самолета – похожая на трамплин для прыжков в воду тень в высокой траве. В остальном самолет почти не пострадал. Там, где пилот врезался головой в стекло кабины, виднелось большое ржаво-бурое пятно, от него расходились лучи трещин.
– В тот день там и впрямь кто-то был? – спросил Роланд, пожирая Эдди глазами. – Или этот кто-то – лишь персонаж твоего сна?
– Мы нарубили бы дров, и оказалось бы, что старикам позарез нужно свежее мясо – ведь последние запасы они отдали нам. Мы же не полные уроды, чтобы не возместить того, что умяли, так? Тем более, что сами при стволах, а у стариков, небось, одни луки со стрелами, да и тем лет пятьдесят, если не все сто. Поэтому мы отправились бы на охоту и вернулись бы только к ночи, а утром Сюзанна сказала бы: прежде чем двигать дальше, следует кое-что подправить – не снаружи,Боже упаси, это опасно, – но, может быть, в гостинице или где они там живут. Это ведь всего день-другой, а что такое день-другой, верно?