– В старину эта дорога наверняка считалась восьмым чудом света, – проронила Сюзанна. – А посмотрите на нее теперь. Настоящее минное поле.
Страшный внутренний раскол углублялся, и восприятие Джейком своей более-менее реальной жизни нью-йоркского мальчишки делалось все более обрывочным. Он припоминал, что ходил в школу, в выходные – в кино, а в воскресенье на прошлой (или на позапрошлой?) неделе – с родителями в ресторан, не то на поздний завтрак, не то на ранний обед, но все это вспоминалось ему, как переболевшему малярией вспоминается самый тяжелый и мрачный период болезни: люди обращались в бесплотные тени, голоса сливались в нестройный хор, дробясь эхом, и даже простейшее дело – съесть сэндвич или купить кока-колу в автомате в спортзале – превращалось в преодоление. Все эти три недели Джейк продирался сквозь сумбур горланящих голосов и двоящихся воспоминаний. Навязчивый интерес мальчика к всевозможным дверям рос; надежда на то, что за одной из них может лежать мир стрелка, никак не умирала окончательно. Что, впрочем, было не так уж странно, поскольку это была его единственная надежда.
Спустя несколько часов Роланд объявил привал и велел приготовиться.
– ТОГДА, МОЖЕТ БЫТЬ, Я ВЫКЛЮЧУ ПРИБОРЫ НАБЛЮДЕНИЯ? – В голосе Блейна вновь звучала прежняя жестокая, глумливая нотка. На окутанном пеленой дождя горизонте встала зубчатая цепь гор, словно возникших из кошмара, – голые бесплодные вершины клыками вгрызались в серое небо.
– Да стоит ли, саи? Я приходил не затем, чтобы обобрать вас, праматерь.
Сердце Джейка тяжело бухало в груди. Тайком следить за людьми в реальной жизни оказалось гораздо труднее, чем в детективах, которые он иногда читал. Джейк перешел улицу и остановился в половине квартала от дома Дийнов, между двумя жилыми многоэтажками. Оттуда просматривался и подъезд дома братьев Дийн, и спортивная площадка. Площадка постепенно заполнялась детьми, в основном, малышней. Генри, привалясь к металлической сетке, дымил сигаретой и старался казаться полным тревожного страха и тоски, свойственных подросткам. По временам, завидев, что какой-нибудь малыш во всю прыть мчится в его сторону, Генри выставлял ногу и до возвращения Эдди успешно подсек троих. Третий и последний во весь рост растянулся на бетоне, в кровь расшиб лоб и с ревом кинулся по улице наутек.