"Межземелье, – подумал он, – ну, конечно же. Сент-Луис, и Топека, и страна Оз, и Всемирная ярмарка, и Чарли Чух-Чух".
– А разве не пекся Он о нас до сих пор? – серьезно спросил Роланд.
– Что, твой язвило проглотил косолап? Не беда, Тик-Так все из тебя вытянет, будь я мерин. Такая уж у нашего Тикки натура – хочет всякого разговорить. А уж коли-ежели он расшевелит человечка, тот, бывает, тараторит эдак проворно да верещит эдак громко, что докуль по голове не тюкнешь, дотуль не угомонится. Подле Тик-Така косолапам не дозволено отымать чужие языки, особливо у эдаких распрекрасных вьюношей. А теперь, блядин сын, спускайся! Вот лестница! Хоп!
Имена, журчанье речи, в которой причудливо сплелись, быть может, сорок сороков разнообразнейших историй, и над всем – привольно разливающийся, необычайно красивый напев; звенящие ноты, которые хотели наполнить голову Джейка ослепительным белым светом. И, распираемый такой огромной радостью, что она грозила разорвать его на части, мальчик понял: это голос Согласия,голос Света,голос Вечности.Великий хор подтверждения, поющий на пустыре. Поющий для него.
Будто обрел способность вспоминать будущее.
– ЛУЧ, РАЗУМЕЕТСЯ, – ответил Блейн. – ВИДИТЕ ЛИ, ВСЕ НА СВЕТЕ СЛУЖИТ ЛУЧУ. ПОСМОТРИТЕ ВНИЗ – Я УВЕЛИЧУ ИЗОБРАЖЕНИЕ НА ЭКРАНАХ НИЖНЕГО СЕКТОРА В ЧЕТЫРЕ РАЗА.