Эдди с Сюзанной легли вместе. Уверившись, что стрелок, должно быть, спит, они занялись любовью. Лежа без сна, Роланд слышал их возню и последовавший за ней негромкий разговор. В основном речь шла о нем. После того, как их голоса смолкли, а дыхание выровнялось и зазвучало на одной легкой ноте, стрелок еще долго лежал тихо и неподвижно, глядя во тьму.
– Не, – возразил второй, – каково нынче ни худо, а сумлеваюсь я, чтоб и у Седых и у Зрелых память о старинном житье напрочь отшибло. – Он поглядел на Эдди. – Слыхал я от папани, будто в старину в городе горели лехтрические свечки. Болтают, они и посейчас не сгасли.
Мне это представляется крайне пикантным. А может быть, выбранное тобой имя – символ двойной,своим появлением обязанный не только твоему отцу, но и поэме РобертаБраунинга "Чайльд Роланд"? Вопрос, который я не стала бы задавать большей части учеников – но, конечно, я знаю, как ты всеяден, когда дело касается чтения!
Впереди полотно дороги исчезало в надвигающемся на Лад густом лиловом тумане. Когда они нырнули в него, Эдди сморщился и задержал дыхание – но туман перед ними, конечно же, расступился, и ни единое дуновение смерти, пожирающей город, не коснулось их. Смотреть на улицы внизу было все равно что смотреть в ад через цветное стекло.
Высоко вдоль стен тянулись панели, сиявшие мягким отраженным светом; с потолка в центре купе свисала люстра. Джейку она показалась уменьшенной копией той, что грудой стекла и металла лежала на полу бального зала Особняка. Это не удивило мальчика: он начинал воспринимать подобные удвоения и связи как нечто само собой разумеющееся. В этом роскошном помещении лишь одно было не так: полное отсутствие окон.
Эдди пригляделся к огромным бетонным кессонам, к которым крепились главные кабели, и ему показалось, будто один из них, на правой стороне моста, частично вышел из настила. Он предпочел умолчать об этом обстоятельстве – довольно было и того, что мост медленно, но ощутимо раскачивался. При одном взгляде на него у Эдди начинался приступ морской болезни.