– Где-то на дороге. Не трогай его сейчас, Роланд. Хватит уже.
– В свое время, – ответил Роланд, чем им и пришлось удовольствоваться.
Двумя днями раньше Эдди Дийн вновь занялся резьбой по дереву. В последний раз он пробовал что-то вырезать, когда ему было двенадцать. Эдди помнил, что в свое время любил и, кажется, неплохо умел резать по дереву. Помнить последнюю подробность наверняка молодой человек не мог, но на то, что память его не подводит, указывало по меньшей мере одно обстоятельство: Генри, его старший брат, видеть не мог Эдди за этим занятием.
Тик-Так осторожно потянулся к "Сейко", которые теперь показывали девяносто одну минуту восьмого – утра ивечера, – но за долю секунды до того, как коснуться стекла над жидкокристаллическим дисплеем, отдернул палец.
– Я хочу постоять на том розовом поле. Увидеть Башню. Не знаю, что будет потом. Надо думать, "скорбящих просят цветов не возлагать", притом для всех нас. Но мне плевать. Я хочу туда. Мне плевать, даже если Блейн – дьявол и поезд идет к Башне через преисподнюю. Я – за то, чтобы идти в город.
– Ох и несладко тебе придется, пострел! – исступленно шептал Тик-Так. Удивленное О сменила широкая дрожащая ухмылка. – Узнаешь, почем фунт лиха! А уж с какой радостью я… Что такое?