— Я не об этом. Я боюсь, что не успею закончить ее, — теперь он не говорил — шептал. — Боюсь, что Башня упадет, а вина за это ляжет на меня.
— Я заткну тебе рот, — процедила Миа, и внезапно главная улица Федика разорвалась надвое, как недавно галерея в замке. А из разрыва клубами полезла темнота. Но не пустая. О, нет, не пустая, Сюзанна это чувствовала, чувствовала очень хорошо. Они упали в темноту. Миа тянула их в темноту. Сюзанна попыталась удержаться на краю, но куда там. Когда они нырнули в темноту, последним в голове мелькнуло воспоминание о надписи, которую она видела на заборе: "О, Сюзанна-Миа, раздвоенная девочка моя. Пришвартовала свой бриг аж…
— Граблю ее, а что же еще? — сердито ответил Каллагэн. — Отец Каллагэн, священник Римской католической церкви, грабит горничную отеля. Или ограбил бы, если бы у нее… ага!
— Вас не затруднит показать мне какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность?
Хорошо, тогда «МАЛОЙ»? Как насчет него? После мгновенного раздумья, Сюзанна перевела тумблер из положение «СОН» в положение «БОДРСТВОВАНИЕ», будоражащие голубые глаза мгновенно открылись, уставились на Сюзанну, как ей показалось с неистовым любопытством.
— В первую очередь — отец. Во вторую — муж. В третью — писатель. Потом — брат. А после братства я умолкаю. Хорошо?