«От тебя требовалось только выносить его, не так ли? И с этим ты хорошо справилась, — донесся из глубины голос Детты, возможно, из темницы. — Да, ты просто отлично с этим справилась, девочка».
— Магазинщик, у тебя есть пистолет? — спросил Роланд.
Джон Каллем по-прежнему смотрел на них широко раскрытыми от изумления глазами ребенка.
Сюзанна не ответила, даже не сочла нужным сказать: «Я же тебе говорила» или «Разве я тебя не предупреждала?» Для раздражения время ушло (как, впрочем, и для других эмоций), и Сюзанна искренне жалела женщину, которая привела ее сюда. Да, Миа лгала и предавала; да, пыталась сделать все, чтобы Эдди и Роланд погибли. Но разве у нее был выбор? Сюзанна вдруг поняла, не без горечи, что теперь она может дать точное определение ка-мей: человек, которому дана надежда, но не право выбора.
«Я тебя найду и отрежу тебе груди», — и кромка «тарелки», на которую смотрела Труди, определенно бы с этим справилась. Вжик-вжик, мгновенная мастэктомия note 15. О, Господи.
О подробностях Флегг тактично умалчивал, предоставляя Миа возможность рисовать это невыразимо сладкое будущее: как она будет кормить своего ребенка и мыть его, не пропуская нежных складочек под коленями и за ушками; как будет целовать медовую кожу между лопатками; как будет гулять с ним, держа за обе ручки, пока он будет учиться ходить, переваливаясь с ножки на ножку; как будет учить его читать, показывать в небе Старую Звезду и Древнюю Матерь, рассказывать историю о том, как Рыжий Сэм украл у вдовы краюху хлеба; как будет обнимать его и поливать щеки благодарными слезами, когда он произнесет свое первое слово, и понятно какое: «Мама».