— Это Кейвадин-Понд, на случай, если вы не знаете, — нарушил молчание Джон. Указал вперед, еще на один вдающийся в воду пирс, размером побольше. А рядом с ним аккуратный, выкрашенный белой краской с вертикальными зелеными полосами на углах, и горизонтальными под крышей, эллинг с открытыми воротами. Когда они приблизились, Роланд увидел покачивающиеся на воде, привязанные каноэ и каяк.
Эдди посмотрел на Роланда. Через пару лет один из этих мужчин, скорее всего, Тауэр, купит перстень-печатку с выгравированными на нем словами «Ex Libris». Возможно потому, каким бы безумным ни казалось это предположение, что Эдди Дин сам подбросил ему такую идею. И Тауэр, эгоистичный, жадный, жалкий, думающий только о книгах Келвин Тауэр, спасет жизнь отцу Каллагэну, который и увидит перстень у него на руке. Он, конечно, едва не наложит в штаны от страха (и Дипно тоже), но он это сделает. И… В этот момент взгляд Эдди упал на ручку, которой Тауэр подписал договор о продаже, обычную ручку «Бик клик» note 68, и он наконец-то осознал значение случившегося. Они стали владельцами пустыря. Теперь пустырь принадлежал им. Не «Сомбра корпорейшн», а им. Роза принадлежала им! Ощущение было такое, будто ему только что со всей силы врезали по голове. Роза принадлежала «Тет корпорейшн», компании Дискейна, Дин, Дина, Чеймберза и Ыша. Теперь на них ложилась вся ответственность за судьбу розы, на горе и на радость. Этот раунд они выиграли. Однако, пуля по-прежнему оставалась в ноге.
— Хайл, словоплет. К тебе идут Роланд из Гилеада и Эдди Дин из Нью-Йорка. Откроешься ты нам, как мы открываемся тебе?
— Я выполнила обещание, — продолжила Миа. — Пора возвращаться. Такой холод вреден для малого.
Эдди уже открыл рот, чтобы сказать, да, конечно, несите их сюда, а потом заметил, что Роланд смотрит на него. Если бы Эдди ответил согласием на предложение Дипно, стрелок бы промолчал, чтобы Эдди не потерял лица… но, да, его старший наблюдал за ним. Эдди подумал о речи, которую произнес, обращаясь к Тауэру, о той ее части, где так поэтично расписал, как Келвин ест горькое блюдо. Он говорил правду, поэтичную или нет. Но речь эта, судя по всему, не лишила Эдди желания приняться за тот же самый обед. Несколько таблеток «Перкодана», потом несколько «Перкосета». И те, и другие, очень уж близкие соседи героина. И сколько пройдет времени, прежде чем он перестанет размениваться на мелочи и начнет искать настоящее обезболивающее?
«Хватит. Хватит. Мне некуда идти, кроме как к ним».