— Роза, камень, ненайденная дверь, — согласился Кинг. — Такое мог написать Вульф, все так. Максуэлл Перкинс называл его «божественный воздушный колокольчик». Ты ушел, и как печалился по тебе ветер! Все эти забытые лица! О, Дискордия!
— Нет! Я буду его растить, они мне это обещали! — Миа обхватила руками живот, словно защищая своего малого. — Он — мой, я — его мать и буду его растить!
— Не понял? — Роланд вопросительно посмотрел на него.
Джейк наблюдал, как Каллагэн начал говорить, потом замолчал и уже слушал, с удивленной, даже восхищенной улыбкой. Через несколько секунд повесил трубку.
— Поехали, — Роланд нетерпеливо вертанул рукой. — Если мы хотим повидаться с писателем, нам пора.
— Слушай песню Черепахи, крик Медведя, — ответил Роланд.