— В этом нет необходимости, — ответила Сюзанна голосу. — Вы меня убедили Сююю-зааан-нааа, — произнесла она. — Сююю-зааан-нааа.
Труди пошла. Зашагала по Второй авеню. Пыталась сказать себе (безо всякого успеха), что не видела женщину, которая появилась из воздуха перед ней рядом с Хаммаршельд-Плаза-2, здания, которое работающие там люди в шутку называли «Черная башня». Пыталась сказать себе (и тоже безуспешно), что во всем виноваты ростбиф и жареный картофель. Ей следовало, как всегда, заказать американский блин с яйцом note 16, она пошла в «Деннис» за американским блином, а не за ростбифом с жареным картофелем, и, если вы в это не поверили, посмотрите, что с ней случилось несколькими минутами раньше. Она увидела афроамериканского призрака и…
Мэнни шептались минут пять, остальные ждали. Доносящийся из города праздничный шум все сильнее донимал Роланда, и он мог представить себе, каково сейчас Эдди.
— Миров бесконечное множество, в этом твой дин совершенно прав, но, даже когда все эти миры близки между собой, скажем множество Нью-Йорков, их разделяют бесконечные пространства. Представь себе пространства между внутренней и наружной стенами дома. Пространства, где всегда темно. Но ведь темнота не говорит о том, что пространство это пустое. Не так ли, Сюзанна?
Даже в слабом свете, долетающем от горящих на крыльце свечей, Эдди увидел, как побледнело лицо Розалиты Мунос. Она перекрестилась.
— Я знаю, — и она знала. Но доказательств у нее не было, черт бы всех побрал! Как доказать то, что чувствуешь, даже если это сильное чувство?